Холодный вечер умирающего от затянувшейся зимы города.
Автобус. Тёмные силуэты пассажиров, механические движения, тусклые взгляды. Кажется, каждый миг доведён до автоматизма. За грязным и запотевшим оконным стеклом - бесконечная пробка. Размытые огни множества фар кажутся миражом, чем-то неестественным в этом мире серых красок и уставших лиц. Рука тянется к этим ярким пятнам, но, ощутив лишь прикосновение к холодному стеклу, словно отчаявшись, выводит чужие для этого города слова. С каждого символа начинают стекать струйки конденсата. Безмолвный крик души, словно вырезанный на заржавевшей повседневности, плачет...
Автобус. Тёмные силуэты пассажиров, механические движения, тусклые взгляды. Кажется, каждый миг доведён до автоматизма. За грязным и запотевшим оконным стеклом - бесконечная пробка. Размытые огни множества фар кажутся миражом, чем-то неестественным в этом мире серых красок и уставших лиц. Рука тянется к этим ярким пятнам, но, ощутив лишь прикосновение к холодному стеклу, словно отчаявшись, выводит чужие для этого города слова. С каждого символа начинают стекать струйки конденсата. Безмолвный крик души, словно вырезанный на заржавевшей повседневности, плачет...